Ученый родился в исторической деревне Калевала, долго работал и преподавал в Финляндии, ныне он является старшим научным сотрудником Сектора этнологии Института языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН. Алексей Конкка также активно участвует в работе международных обществ: Kalevalaseura (Общество Калевалы), Karjalan Sivistysseura (Карельское Просветительское Общество), Suomalaisen Kirjallisuuden Seura (Финское Литературное Общество).
Еще с 1970-х годов Алексей Петрович организовал или принял участие в
более чем 50 этнографических экспедициях по Карелии и соседним
областям, а также по Северной Финляндии и Норвегии. Автор более 80
научных работ.
Юбиляр ответил на несколько вопросов нашей газеты.
- Алексей Петрович, название вашего сборника звучит весьма поэтично.
Это какая-то цитата?
- Да, это фраза из карельского фольклорного заговора о лемби - это
обряд повышения жизненной энергетики. Вообще символика Большой
Медведицы очень популярна у карел. Напомню, что на первом флаге
Беломорской Карелии 1918 года было изображено именно это созвездие.
В целом же это получается сборник моих научных публикаций разных
лет, в том числе дневники многочисленных экспедиций. Основные темы
две, и они очерчивают круг моих исследовательских интересов - это
традиционные праздники и календарные обряды карел и других народов
российского Северо-Запада. А также - изучение ритуала карсикко в
разных регионах.
- На тему карсикко в начале текущего года вышла ваша монография.
Пожалуйста, напомните нашим читателям, что он означает?
- Слово karsikko происходит от прибалтийско-финского глагола
"karsia" - "обрубать ветки на дереве", в севернорусских диалектах
"карзать" - "обрубать ветки, окорять". Карсикко - это особые отметки
на деревьях, или вообще дерево-знак, который делается по какому-либо
важному поводу, отмечает событие, отправляет весть потусторонним
силам, является охранителем в кризисной ситуации, но одновременно
может быть навигационным знаком, посланием путнику, письмом в
будущее…
- В вашей научной биографии интересно переплетаются Карелия и
Финляндия. Расскажите об этапах вашей работы.
- Как этнограф я начинал, да и сформировался в Петрозаводске и
частично в Петербурге (тогдашнем Ленинграде), где окончил
аспирантуру Института этнографии. А с 1991 года жил в разных
регионах Финляндии, читал в университетах лекции и изучал архивы. В
финских архивах существует огромное множество интереснейших
этнографических материалов. У нас, к сожалению, многое не
сохранилось, а некоторые темы в советское время даже не
исследовались.
Поэтому мой финский научный этап можно назвать скорее
"библиотечным". Но затем меня вновь привлекла практическая
деятельность. В середине 2000-х годов в России вновь вспомнили о
науке, государство стало поддерживать ученых. Карельский научный
центр вновь стал организовывать экспедиции, и меня пригласили
поучаствовать в этой работе. Так что можно сказать, что я вернулся
на родину - хотя темы моих исследований остаются трансграничными.
- У вас довольно известная в Карелии семья - она, пожалуй, сама
может стать предметом этнографического исследования. Давайте
вспомним ваших родителей…
- Да, мой отец Пекка Пертту был известным карельским писателем, даже
можно сказать - одним из основателей карельской литературы. Он был
большим знатоком природы, и я конечно многому у него научился.
Но все же основным моим наставником была мать - фольклорист Унелма
Конкка. Именно она мне подсказала заняться изучением темы
традиционных карельских праздников. Кстати, ее собственные книги на
темы карельской обрядности переведены на многие мировые языки, даже
японский.
А мой младший брат Арви Пертту, который сейчас живет в Финляндии,
скорее пошел в отца и также стал писателем. У него доминирует
творческое начало, у меня - скорее научное. Но в своих основах они
не противоречат, а дополняют друг друга.
- Интересно, каким был ваш родной язык в семье?
- В детстве первые пять лет я говорил только по-карельски. Это
собственно-карельский диалект, который близок к финскому. Тогда в
Калевале (или, по-старому, в Ухте) практически все на нем говорили,
даже если не были карелами. А вот когда родители перевезли меня в
Петрозаводск, тут пришлось освоить практический русский за 2-3
недели - методом полного погружения, в детстве он очень эффективен.
В семье же у нас говорили кроме русского на карельском (отец) и на
финском (оба родителя). Можно было почувствовать себя полиглотом.
Кстати, в те времена (примерно 1960-е годы) Петрозаводск производил
впечатление наполовину, если не более, финского города. Практически
все друзья нашей семьи были финнами и карелами, на улицах говорили
по-фински и по-карельски, все вывески были с переводом или просто
по-фински. Было такое ощущение, что все население понимает финский
язык…
- Возможно ли возрождение этой городской специфики?
- Если население заинтересуется, а власти поддержат - почему нет?
Конечно, специфику Карелии надо поддерживать и развивать. Пока же мы
имеем странную ситуацию, что Карелия остается единственной
республикой в России, где местные языки не имеют никакого
официального статуса…
