В конце июня в Санкт-Петербурге произошло одно неожиданное и символическое событие. Глава администрации российского президента Сергей Иванов и министр культуры РФ Владимир Мединский открыли мемориальную доску генералу Маннергейму.

Это выглядело довольно резким контрастом с тем, что ранее петербургская власть негативно реагировала на предложения общественных организаций увековечить память Маннергейма, чья военная карьера во многом связана с городом. И вдруг теперь этот мемориал лично открывают крупные кремлевские чиновники.

Некоторые наблюдатели оценили это событие как попытку российских властей сделать дружественный жест по отношению к Финляндии. Сегодня, в результате санкций ЕС, российская экономика переживает кризис, лишается многих современных технологий и инвестиций. Улучшение отношений с финскими партнерами помогло бы как-то смягчить эту проблему.

Однако если внимательнее взглянуть на мемориальную доску, такие выводы не подтверждаются. Если бы инициаторы ее установки ставили целью российско-финляндское сближение, они бы обязательно отметили на ней роль Маннергейма как маршала и будущего президента Финляндии. Да и вообще – сделали бы эту доску на двух языках.

Но никаких упоминаний о финском главнокомандующем на доске нет. История Маннергейма словно бы обрывается 1918 годом в чине генерал-лейтенанта Российской армии, и даже поименован он «Густавом Карловичем». Кстати, здесь историческая неточность – Маннергейм фактически прекратил службу в Российской армии в октябре 1917 года и прибыл в Хельсинки в декабре. Самой Российской армии (когда-то Императорской) на тот момент уже более не существовало, а большевикам он служить наотрез отказался.
На открытии мемориальной доски Сергей Иванов высказался так: «В феврале 1918 года советским правительством Маннергейму была назначена пенсия в размере 3761 рубль, немалые деньги по тому времени. То есть, если называть вещи своими именами, генерал Маннергейм был советским военным пенсионером. Все, что произошло дальше, – никто не собирается оспаривать последующий финляндский период истории и действий Маннергейма, никто не собирается обелять этот период истории… Но при этом нельзя забывать ту достойную службу генерала Маннергейма, которую он проходил в интересах России.»
Получается странное разделение одной личности – российский период службы Маннергейма превозносится, а финляндский – принижается. Что значит «не обелять»? Это подразумевает определенно критическое отношение.

Кстати, коммунистические сторонники этого взгляда отметились уже на второй день после открытия мемориальной доски. Они облили ее красной краской, показав тем самым, что так же, как и российская власть, не готовы «обелять» финляндский период истории Маннергейма. Вот если бы он остался «советским военным пенсионером» – отношение к нему было бы совсем иным.

Примечательно, что в Петербурге эту доску открыли практически синхронно с названием одного из мостов именем Ахмата Кадырова. Тем самым власть пытается совместить довольно разные исторические фигуры в едином имперском дискурсе. Мол, все они «служили России».

Однако, если для Российской империи Маннергейм – лишь один из военачальников и все же не самый знаменитый в свое время, то для истории независимой Финляндии – это ключевая фигура. В 1918 году, в возрасте 50 лет он не пожелал быть «советским военным пенсионером», но возглавил финскую Освободительную войну, которая предотвратила большевизацию Финляндии. Затем даже День оборонительных сил Финляндии был назначен на день его рождения 4 июня.

Конечно, у Маннергейма уникальная история, которая делится ровно надвое – 30 лет он служил России и затем 30 лет Финляндии. Если проводить исторические параллели, то можно вспомнить, что при Петре I и Екатерине II некоторые европейские офицеры переходили на российскую службу. Однако трудно представить, чтобы сегодня в странах их происхождения кто-то пристрастно разделял бы их военную карьеру на «правильную» и «неправильную».

Стереотип враждебного отношения к Маннергейму сохраняется и поныне, причем далеко не только у коммунистов. Например, вроде бы независимый информационный портал Newsru.com в заголовке об открытии петербургской доски называет Маннергейма «воевавшим на стороне Гитлера».

Хотя первым воевать на стороне Гитлера стал именно СССР, заключивший в 1939 году с Третьим рейхом пакт о разделе восточной Европы. Финляндия, согласно этому пакту, входила в советскую «зону влияния», и поэтому Гитлер не мог, да и не желал помогать ей в Зимней войне. Но под руководством Маннергейма страна отбилась от советского нашествия.

В 1941 году Финляндия желала сохранить нейтралитет, но его сорвали советские бомбардировки мирных финских городов 25 июня. Главнокомандующий Маннергейм был вынужден отдать приказ о начале «войны-продолжения». С тех пор советскими историками она изображается как «финская агрессия».

Также советские и нынешние российские пропагандисты любят говорить о «финских концлагерях в Карелии», цинично забывая, что эти переселенческие лагеря по числу жертв на порядки уступают классическим образцам советского ГУЛАГа – Беломорканалу и Соловкам. Кроме того, финская армия в Карелии никогда не устраивала массовых расстрелов заключенных, которыми «прославился» довоенный НКВД в Сандармохе, Красном бору и т.д. И кого с этой точки зрения резоннее считать оккупантами?

Впрочем, в отсутствии объективного исторического взгляда на Маннергейма отчасти можно упрекнуть и современную Финляндию. Еще с 2001 года финский режиссер Ренни Харлин собирался снять художественный биографический фильм о Маннергейме, охватывающий всю его жизнь – от детства в Финляндии до последних лет в Швейцарии. Конечно, и его российский период в этой картине был бы полностью отражен, и такой проект дал бы современному зрителю целостное представление об этой фигуре. Но, как ни странно, за более чем 10 лет Харлину так и не удалось найти финансирование для съемок – может быть, кому-то не нравится новая популяризация этого исторического героя? И в настоящее время проект заморожен...

А в России наблюдается очевидный парадокс. Тот же министр культуры Мединский любит рассуждать об «историческом примирении» и «воссоединении истории». Однако фигуру Маннергейма при этом зачем-то разделяют и пытаются «отобрать» его у Финляндии.